В 2017 году 66-летнего французского врача Жоэля Ле Скуарнека, уважаемого хирурга, проводившего операции детям, задержали полицейские. Скуарнека обвинили в педофилии: выяснилось, что он годами насиловал своих пациенток и хранил детское порно. Его жертвами оказались несколько сотен детей. Почему этого никто не замечал — в новом материале еженедельной тру-крайм рубрики «Холода».
Весной 2017 года шестилетняя дочь Жерома Луазо и Лоры Темперо, жителей небольшой французской коммуны Жонзак, рассказала родителям, что сосед заманил ее на свой участок, после чего разделся и начал трогать. Родители вызвали полицию.
По соседству с семьей Луазо и Темперо жил 66-летний Жоэль Ле Скуарнек. Он более 30 лет проработал детским хирургом-гастроэнтерологом в государственных и частных клиниках. В свободное время он читал книги, слушал оперную музыку и помогал сыновьям с уроками, когда те еще учились в школе. Коллеги считали Скуарнека отличным врачом. Позже выяснилось, что Скуарнек изнасиловал 300 человек, большинство из которых — дети.
Во время обыска у него дома сотрудники полиции обнаружили коробки, набитые секс-игрушками, и более 70 кукол — одна из них, метр ростом, была одета в белую ночнушку и лежала на диване.
В доме также нашли множество жестких дисков, часть из которых Скуарнек прятал под матрасом. На дисках хранилось, по некоторым данным, более 300 тысяч фото и видео с сексуализированным насилием над детьми. На фото сотрудники полиции увидели, как Скуарнек совершает половые акты с куклами и животными. Еще они нашли дневники, в которых хирург подробно описывал насилие над детьми.
«Извращенка»
Жоэль Ле Скуарнек родился в 1950 году — его отец работал краснодеревщиком, позже устроился в банк, а мать была домохозяйкой и воспитывала трех детей. Как сам Скуарнек вспоминал позднее, врачом он решил стать еще в семь лет. Он попросил отца посоветовать профессию, которой можно заработать много денег, и тот предложил ему стать хирургом. Когда мальчику было 15 лет, отец привел его в морг и показал тело дедушки Жоэля, погибшего в ДТП. «Я ничего не почувствовал и не проявил эмоций. Отец сказал мне, что я такой же холодный, как и мой дедушка», — позже рассказывал Скуарнек следователям.
После школы Скуарнек поступил на учебу в Отель-Дье — парижскую больницу и клиническое отделение факультета медицины университета Париж Декарт, где он изучал хирургию пищеварительного тракта. Там же он познакомился со своей будущей женой Мари-Франс Лермитт. В 1983 году Скуарнек устроился в клинику Ла Фонтен в коммуне Лош, где проработал следующие 11 лет.
Первой жертвой Скуарнека стала его племянница Александра. Она подверглась насилию в 1983 году, когда ей было всего пять лет.
«Она была очень милой, забралась ко мне на колени. Мои отношения с женой ухудшились. Я перенес свою сексуальность на эту маленькую девочку. Она стала спусковым крючком, — позже говорил Скуарнек на допросе. — У нее были длинные волосы. Она меня соблазняла. Неосознанно, конечно».
Как позже Александра рассказывала журналистам, Скуарнек мог приставать к ней даже в присутствии родственников. Иногда это происходило в ванной, из-за чего ей было страшно туда ходить.
«Он говорил мне, что это нормальные отношения между ребенком и взрослым, но что это секрет. Он выдавал себя за хорошего человека, — вспоминала Александра. — Я была в ловушке. Кто я и кто он?»
Спустя 15 лет уже совершеннолетняя Александра рассказала матери о насилии. Однако та не решилась открыто конфликтовать со Скуарнеком. «Этот человек пользовался таким большим уважением в нашей семье, что она [считала, что] не имеет права подойти к нему и сказать: „Что ты делаешь?“» — рассказывала Александра. Ее мать решила поговорить со своей сестрой — Мари-Франс Лермитт, которая была замужем за Скуарнеком.
Лермитт якобы ответила: «Все мужчины любят маленьких девочек», и назвала племянницу «извращенкой».
В 1985 году Скуарнек изнасиловал шестилетнюю Стефани, живущую по соседству. Отец Стефани умер от сердечного приступа, и ее мать одна работала и воспитывала пятерых детей. Якобы желая помочь, Скуарнек стал участвовать в воспитании девочки.
«Он водил меня на уроки танцев, на конкурсы флейтистов, — вспоминала Стефани. — Он насиловал меня в машине, но я никому не говорила об этом, когда была ребенком».
Вскоре Скуарнек пригласил Стефани пожить у себя. Она вспоминала, что «не чувствовала, что может отказаться», а когда все-таки пыталась сопротивляться, Скуарнек говорил, что «не делает ничего плохого».
Насилие прекратилось, когда Стефани было около 12 лет — она стала старше и наотрез отказалась ночевать у Скуарнека.
О пережитом насилии Стефани чуть не рассказала в январе 2017 года, когда в ДТП погибла ее сестра, 56-летняя Кристина — но не решилась, потому что боялась за состояние матери. Тогда Стефани написала письмо о том, как друг семьи неоднократно ее насиловал, и положила его в гроб сестры.
«Компетентный и приветливый врач»
В 1989 году Скуарнек начал вести дневник и регулярно возвращался к нему вплоть до 2014 года (по другим данным, вел дневник с 1990 по 2017 год) — за год он заполнял от 40 до более чем 100 страниц. Еще он вел электронные таблицы, куда заносил имена, возраст и адреса своих жертв и кратко описывал насилие над ними. От действий Скуарнека пострадали 299 человек, средний возраст детей составил 11 лет. Почти все были его пациентами, многие попали на операцию из-за аппендицита.
Скуарнек совершал насилие во время осмотров — делал вид, что это обычные врачебные манипуляции. «Преимущество маленьких девочек в том, что к ним можно прикасаться, не сталкиваясь со множеством вопросов», — писал он. Иногда дети рассказывали родителям, что с ними произошло что-то странное, но их слова не воспринимали всерьез.
Детей старшего возраста Скуарнек насиловал, когда те были под наркозом или только отходили от него — поэтому большинство жертв узнали о случившемся лишь от полиции.
«Малышка Мари, ты снова была одна в своей комнате», — писал Скуарнек в дневнике. Пересказ насильственных действий он завершил словами: «Я люблю тебя». В своих текстах Скуарнек не раз называл себя педофилом. «Почему наше общество рассматривает педофилию как отвратительное преступление? Все эти удовольствия, увы, запрещены, но почему?» — писал он в 1993 году.
В январе 2004 года Скуарнек совершил покупку на сайте с детской порнографией — это заметило ФБР, которое проводило тогда международную операцию против ее распространителей. Скуарнека пригласили в участок, что позволило ему скрыть улики, заявил юрист по правам детей Фредерик Бенуа. «Если бы они [сотрудники полиции] приехали в шесть утра, они бы все нашли. Мы бы сегодня с вами не говорили, все это было бы остановлено тогда, в 2004 году, и больше не было бы жертв», — говорил Бенуа.
По словам журналиста Уго Лемонье, написавшего книгу о деле Скуарнека, в то время окружающие скорее сочувствовали хирургу. Осенью 2005 года прошел суд — там Скуарнек говорил, что пребывает в «большом горе», потому что жена забрала трех детей и ушла, и порнография якобы стала для него «убежищем» и «спасением» от одиночества. В итоге Скуарнек получил четыре месяца условного срока, причем судья не стал назначать наблюдение у психолога или ограничение на работу.
Клинике, куда вскоре устроился Скуарнек, не сообщили об уголовном деле, как то полагалось по закону, — возможно, когда проверяли наличие судимости, информация о преступлении еще не поступила в базу. По словам Скуарнека, он сам рассказал администрации о приговоре, однако и тогда в клинике не приняли никаких мер.
В июне 2006 года коллега Скуарнека, психиатр Тьерри Бонвало, заметил странности в поведении хирурга — якобы тот позволял себе высказывания сексуального характера в адрес пациентки, кроме того, защищал коллегу-рентгенолога, которого обвиняли в изнасиловании пациенток. Психиатр решил лично поговорить со Скуарнеком. «Я сказал ему, что он опасен и что ему не место в больнице. Я попросил его уволиться», — вспоминал Бонвало. После продолжительного молчания Скуарнек ответил: «Вы не можете меня заставить».
Тогда Бонвало отправил письмо директору клиники, а тот написал уже в региональную медицинскую ассоциацию. В нем директор уверял, что о преступлении Скуарнека известна только «расплывчатая информация», а сам он — «серьезный и компетентный врач», «приветливый» человек, чей приход «позволил вывести учреждение из кризиса кадров, вызванного массовым увольнением врачей в 2001 году». Все члены комиссии проголосовали за невиновность Скуарнека, один из них воздержался.
Летом 2008 года Скуарнек устроился на работу в другую клинику. Директор знала о его судимости, однако проигнорировала ее, потому что «физического насилия не было». Коллеги на новом месте работы считали его «мудрым человеком» — хотя только в этой больнице Скуарнек изнасиловал минимум 20 человек, а в кабинете под замком хранил дневники и диски с порнографией.
«Выкуривая утреннюю сигарету, я размышлял о том, что я большой извращенец. Я одновременно эксгибиционист, вуайерист, садист, мазохист, скатолог, фетишист, педофил. И я очень рад этому», — писал он в дневнике в этот период.
«В чем же дело?»
В 2017 году Скуарнека задержали и в декабре 2020 года приговорили к 15 годам лишения свободы за изнасилование четырех девочек: соседки, пациентки и двух племянниц. Пока он был в заключении, следствие продолжало расследовать другие известные эпизоды, изучать дневники и общаться с жертвами.
Согласно судебным документам, насилие повлияло даже на тех, кто в момент его совершения находился без сознания. «Некоторые жертвы испытывают настоящие, неподдельные страдания. Есть люди, страдающие от анорексии, депрессии, которые не могут иметь детей или заниматься сексом с партнером, — говорила журналистам адвокат Франческа Сатта, представляющая потерпевших от действий Скуарнека. — Все эти „странности“ врачи не могли объяснить и спрашивали себя: „В чем же дело?“» Среди подзащитных Сатты есть родственники двух мужчин, которые в детстве пережили насилие Скуарнека и в 25-летнем возрасте совершили суицид.
В начале 1990-х годов семилетняя Селин Махуто попала в больницу с острым аппендицитом, и ее оперировал Скуарнек. После этого в жизни девочки начался затяжной депрессивный эпизод. Она коротко подстриглась и перестала носить платья, а во взрослом возрасте в течение нескольких лет не могла заниматься сексом с мужем. 41-летняя Махуто считает, что это — следствие сексуализированного насилия. «Теперь у меня есть объяснение того, что со мной произошло. Я жертва, мне не стыдно», — говорила она на суде. Махуто отказалась читать отрывки из дневника, которые Скуарнек написал о ней.
Внук Морисетты Вине тоже пострадал от насилия и умер от передозировки в возрасте 24 лет. «Матис все еще был бы здесь, если бы не встретился с ним», — говорила Вине. Она считала, что Скуарнек «убил» Матиса.
«Я не очень хорошо помнила операцию. Я помнила послеоперационный период, хирурга, который был довольно грубым, — вспоминала 43-летняя Амели Левек, которая в девять лет попала с аппендицитом на операцию к Скуарнеку. — Я много плакала, но не думала, что со мной могло произойти что-то подобное во время той операции». Более двух десятилетий к Левек возвращалась депрессия. Понять ее причины она смогла, лишь когда узнала о следствии над Скуарнеком.
«Это объяснило так много странных вещей в моей жизни, например, фобию больниц, расстройство пищевого поведения. Я стала получать ответы на вопросы всей жизни, но когда я вышла из кабинета адвоката, почувствовала, будто начинаю катиться в ад, — говорила Левек. — Будто я потеряла контроль. Я впала в глубокую депрессию. Моя семья пыталась помочь, но я чувствовала себя совершенно одинокой».
«Все, что нужно для счастья»
В феврале 2025 года начался новый суд над Скуарнеком. Бывшего хирурга обвиняли в изнасиловании 299 человек, большинству из которых было меньше 15 лет. Скуарнек признался в большинстве случаев насилия, однако некоторые обвинения отрицал, называя свои действия частью медицинских процедур. Скуарнек заявил, что все равно считает себя хорошим врачом: «Я знаю, это может показаться трудным, но моя педофильская деятельность — это одно, моя профессиональная деятельность — совсем другое, и эта педофильская деятельность никак не повлияла на мою профессиональную деятельность».
В начале судебного процесса Скуарнек признал, что «совершил отвратительные деяния». «Я прекрасно понимаю, что эти раны неизгладимы, их невозможно залечить, — говорил он. — Я не могу вернуться назад, но я обязан [жертвам] и их родственникам признать свои действия и последствия, которые они испытали и которые, несомненно, продолжат испытывать на протяжении всей своей жизни».
Племянница Скуарнека Александра не поверила в его раскаяние: «Этот человек рассматривает детей как сексуальные объекты», — говорила она журналистам.
На суде выступали и близкие Скуарнека — трое сыновей, двое его родных братьев, двоюродный брат и бывшая жена. Они говорили, что каждый член их семьи сталкивался с сексуализированным насилием. По словам сына, в детстве его изнасиловал дед, покойный Жозеф Ле Скуарнек — дед же при жизни рассказывал, что тоже подвергался насилию. Сестра Скуарнека утверждала, что в 14 лет ее изнасиловали двое мальчиков и до сих пор она скрывала это от семьи. А бывшая жена, Мари-Франс Лермитт, заявила, что в детстве пострадала от сексуализированого насилия со стороны двух родственников и держала это в тайне даже от мужа. «Когда тебя насилуют, ты чувствуешь себя грязной, — сказала Лермитт. — Поэтому ты не говоришь об этом».
На суде Лермитт утверждала, что узнала о преступлениях мужа только после его ареста: «Не было ничего, что заставило бы меня так думать. Ничего, — говорила она. — Это так невероятно, так немыслимо, уму непостижимо, что мой муж мог совершить все это». Она не стала смотреть интимные фотографии племянниц, которые сделал Скуарнек. «Вы нас губите, — говорила она судье. — Это так оскорбительно с вашей стороны. В голове не укладывается. Я не знаю, как это переживу». Со словами «Я что, подсудимая?» Лермитт не раз отказывалась отвечать на вопросы, и судья просил ее вести себя уважительно.
Лермитт отрицала разговор с сестрой о насилии над Александрой — она заявила, что у сестры «птичий мозг», а ее дочь просто «хочет внимания». «Она [Александра] все время висела на шее моего мужа, — говорила она. — Я думала, что она его шантажирует». На вопрос судьи: «Ей было пять лет, как она могла манипулировать вашим мужем?» — Лермитт ответила: «Поди разберись, она очень хитрая».
Однако, по словам следователей, в 1996 году Скуарнек писал в дневниках, что жена знает о его педофилии. Это подтвердил и брат Скуарнека, 70-летний Патрик: «Есть один человек, который мог бы добиться ареста моего брата, и это его жена Мари-Франс», — говорил он.
Хотя Лермитт рассталась с мужем в начале 2000-х годов, она до сих пор навещает его в тюрьме. В суде Скуарнек тоже старался оградить ее от обвинений. «У меня было две жизни, — говорил он. — Семейная жизнь, общественная жизнь, профессиональная жизнь, а рядом с ней — жизнь педопреступника, педофила, который не думал ни о чем другом». Скуарнек утверждал, что лгал Лермитт в течение 30 лет и она знала лишь «некоторые вещи».
Сыновья говорили, что у них было счастливое детство. По их словам, дома отец бывал нечасто, зато помогал им с учебой, водил в музеи и давал уроки музыки — о том, что Скуарнек насиловал детей, они не знали. «У нас было все, что нужно для счастья, а новость об извращениях взорвалась, подобно атомной бомбе», — сказал 42-летний Фабьен.
Старший сын Скуарнека Ренан говорил, что был близок с отцом и сохранил о детстве только хорошие воспоминания, — поэтому тяжело перенес открывшуюся правду и некоторое время глушил боль алкоголем.
Когда сын закончил говорить, Скуарнек попросил слово. «Возможно, почти наверняка, я вижу сына в последний раз, потому что я слышал его гнев и страдания. Я уважаю этот гнев, он вполне обоснован, — сказал он, после чего признался, что на самом деле изнасиловал 300 детей. Трехсотой жертвой оказалась его внучка, дочь Ренана. После этого заседание прервали, а Ренана и его жену вывели в коридор два психолога.
Заседания по делу Скуарнека продолжаются. Из-за истечения 30-летнего срока давности изнасилования около 80 человек, в том числе племянницы Александры и соседки Стефани, не вошли в обвинение. По словам адвоката Мари Гримо, Скуарнек может получить максимум 20 лет тюрьмы, которые будут отбываться параллельно с предыдущим сроком. С учетом времени, проведенного в заключении, и права на УДО, он может выйти на свободу уже через пять лет.